8 апреля Президентом Александром Лукашенко подписан Указ № 144 «Аб узнагароджанні вымпелам «За мужнасць і стойкасць у гады Вялікай Айчыннай вайны». В списке из шести награжденных городов Беларуси значится и один из районных центров Брестской области – город Кобрин.
Жарким летом 1941-го Кобрину предопределялось стать рубежом обороны для рабоче-крестьянской Красной армии: здесь находились штабы различных воинских частей, в больших кирпичных строениях размещались армейские склады боепитания и обмундирования: все необходимое для семи дивизий 4-й армии, кроме горючего, которое хранилось в местечке Оранчицы.
Через Кобрин проходили улучшенная автомобильная дорога на Минск, только что отремонтированная дорога на Гомель, в черте города находились два железнодорожных моста и один капитальный автомобильный мост. Здесь же река Мухавец соединялась с Днепро-Бугским каналом, который перед войной был расширен для использования кораблей Пинской военной флотилии. И уже утром 22 июня началась подготовка к обороне города. Однако нанесенный по приказу командующего фронтом контрудар сильно ослабил части Красной армии. Они отступили к северным окраинам Кобрина, где завязался встречный танковый бой, в котором в горящей машине погиб командир 22 ой танковой дивизии генерал-майор Виктор Пуганов. При этом его танкисты восточнее Кобрина разбили штабную немецкую колонну, в которой двигался Гудериан. Как показал пленный офицер, немецкого военачальника спасло только то, что он с бронетранспортером охраны за 10 минут до атаки уехал на встречу с самолетом связи.
В результате боя за левобережную часть города отличился танк старшего сержанта Виктора Скворцова. Его полыхающий БТ-7, не снижая скорости, врезался в немецкий командирский танк T-III и подорвал его. Это был один из первых огненных наземных таранов в Великой Отечественной войне.
Упорное сопротивление превосходящим силам фашистской Германии оказывали летчики 123-го истребительного авиационного полка. Накануне вражеской бомбежки ночью 22 июня 1941 года его командир Борис Сурин приказал замаскировать истребители И-153 («чайка»), рассредоточить новые самолеты Як-1, освоение которых только начиналось, выдать со склада боеприпасы для вооружения самолетов и довести их количество до необходимого в боевой обстановке максимума. По его же приказу были прогреты двигатели боевых машин. Благодаря этим мероприятиям под обстрелом вражеской авиации смогли подняться в воздух около 30 «чаек».
На 123-й истребительный полк, базировавшийся на Кобринском аэродроме, бомбы обрушились в 4 часа 30 минут. В первый день войны летчики в течение десяти часов вели непрерывные воздушные бои, сбили 30 фашистских самолетов, потеряв при этом девять своих.
В первые же дни оккупации население Кобринщины поднялось на борьбу с гитлеровцами. Существование в Кобрине антифашистского подполья подтверждалось несколькими саботажами и диверсиями, не раскрытыми оккупационными властями.
20 июля 1944 года ожесточенное сопротивление немецких войск, пытавшихся удержать Кобрин всеми имеющимися силами, было окончательно сломлено мощным натиском советских воинов-освободителей. При этом освобождение далось немалой ценой, о чем впоследствии рассказывали его участники. Так, начальник разведки 60-го гвардейского корпусного артиллерийского полка Алексей Маленков вспоминал: «В течение 19-20 июля шли ожесточенные бои за город Кобрин – важнейший узел сопротивления на пути к Бресту. Здешняя земля начинена осколками мин и снарядов, обильно пролита кровью наших солдат…
Бой шел на подступах к городу, внезапно захватить его не удалось. Обстановка сложилась такая: река Мухавец надежно прикрывала Кобрин с востока. На шоссе, ведущему к городу, немцы устроили завалы из спиленных придорожных деревьев. В городе были оборудованы на улицах и площади огневые позиции для артиллерии и минометов. С присущей немцам педантичностью окопы забрали частоколом жердей, ровненьких, будто подрезанных по линейке. Оборона была крепкой, но и у нас накопился немалый опыт и сноровка.
И вот наши гвардейцы ворвались в город. Между домами мелькали фигуры бойцов, задерживались на миг и, выпустив по гитлеровцам очередь из автомата, короткими перебежками двигались дальше. Противник вел настолько плотный по заранее пристрелянным секторам обстрел, что на поле оставалось лежать неподвижно все больше и больше бойцов в выцветших, пропитанных потом гимнастерках… Уличные бои были жестоки и кровопролитны».
Евгений ЛИТВИНОВИЧ