Подписанным 7 июня Указом №206 Президента Республики Беларусь Александра Лукашенко учрежден государственный праздник – День народного единства. «Этот день стал актом исторической справедливости в отношении белорусского народа, разделенного против его воли в 1921 году по условиям Рижского мирного договора, и навсегда закрепился в национальной исторической традиции. Сегодня белорусский народ един в выборе стратегического курса на развитие сильной, суверенной и процветающей страны. Установление Дня народного единства 17 сентября подчеркивает преемственность поколений, незыблемость и самодостаточность белорусской нации и государственности», – сообщили в пресс-службе Главы государства.
Именно восстановленное в далеком 1939-м единство позволило Беларуси выстоять в годы Великой Отечественной войны, занять почетное место в международном сообществе, стать одним из соучредителей Организации Объединенных Наций. Истина о силе общности исконна, проста и неоспорима, вместе с тем та же Варшава, похоже, так и не смирилась с существующими границами нашей республики, считая, как минимум, западную ее половину своей территорией.
На такую мысль натолкнула недавняя поездка президента Польши Анджея Дуды в Подляшье. Казалось бы, подобные мероприятия ориентированы на самые благородные – морально-нравственные, гуманистические цели и задачи, содействуя укреплению белорусско-польских взаимоотношений. Так, лидер западной страны-соседки посетил II Белорусский лицей в Бельске Подляском, где встретился с учащимися, преподавателями и представителями белорусского меньшинства, побывал в православном монастыре святых Марты и Марии на Святой горе Грабарке, а также возложил венок к памятнику в деревне Залешаны, чье основное население составляли православные белорусы, убитые в 1946 году «проклятыми солдатами» Ромуальда Райса по прозвищу «Бурый». На каком-то этапе все происходящее воспринималось в ракурсе своего рода извинительного ответа после инцидента с участием польской школы в Бресте, если бы не одно но…
Положительность впечатлений напрочь испортили прозвучавшие резким диссонансом на этом примирительно-доброжелательном фоне противоположные им громкие президентские заявления. Такие, как «нет сомнений в том, что поляки и белорусы, несмотря на отличия, создают единое сообщество», о том, что «регион Подляшья, где смешиваются различные культуры и религии, напоминает прежнюю Речь Посполитую» и что «к сожалению, проводится много акций, которые направлены на то, чтобы перессорить наши народы, но я хочу, чтобы мы не допустили этого, потому что МЫ ВСЕ ГРАЖДАНЕ ОДНОЙ РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ» (выделено мной. – Г.М.).
Приведенные реплики невольно побуждают сфокусировать внимание на исторической личности Юзефа Пилсудского, который не считал Беларусь государством, а белорусов – народом, полагая, что речь идет о населении и территории Польши. Об амбициозности его территориальных устремлений в своем дневнике упоминал Владислав Сикорский, в годы Второй мировой войны возглавивший польское правительство в Лондоне: «Как когда-то Наполеон мечтал о походе в Индию, разгромить там англичан, а затем покорить весь мир, так и Пилсудский не расставался с мыслью о походе на Москву и победить Россию». В свою очередь, в своем секретном донесении представитель Антанты при ставке Пилсудского генерал Кернан 11 апреля 1919 года сообщал американскому президенту Вильсону: «Даже незначительные стычки на восточной границе Польши свидетельствовали скорее об агрессивных действиях поляков, ибо их намерение было как можно больше и скорее занять русские земли и продвинуться на восток, и на сколько возможно дальше» …
Сегодня риторика на ту же тему менее категорична и воинственна, однако, как видим, польские власти все так же считают Беларусь – в целом или, как минимум, ее часть – Польшей, а белорусов, соответственно, поляками.
На первый взгляд, вроде бы и придраться не к чему: определенное долгое время – с 1569 до 1795 года – некоторые земли современной Беларуси, относящиеся к восточной части ВКЛ и, соответственно, проживающие там наши предки действительно находились под юрисдикцией Речи Посполитой. Но почему-то польская сторона забывает отметить, что следующий, столь же длительный исторический период – после трех разделов Речи Посполитой и вплоть до Октябрьской революции 1917 года те же белорусские территории являлись частью Российской империи. За прошедшие века ситуация здесь изменилась кардинальным образом.
17 сентября – это дата фактического аннулирования упоминаемого выше Рижского мирного договора, по сути, разрезавшего белорусские территории по-живому. Земли, отходящие по его условиям к Польше, уже не являлись польскими ни по национальной принадлежности, ни по вероисповеданию. В качестве примера уместно привести Полесское воеводство, первоначально созданное в составе девяти поветов, позднее ставших географической, административной и территориальной основой ряда нынешних районов: Брестского, Кобринского, Дрогичинского, Пинского, Лунинецкого, Столинского, Пружанского. Так вот согласно данным переписи, проведенной польскими властями 30 сентября 1921 года, «тутэйшие», то есть местные белорусы, здесь составляли 42% населения, в то время как поляки – 25%, православных насчитывалось 79,2%, католиков – 7,8%. Существенно изменить приведенное процентное соотношение в нужную сторону в сжатые сроки предполагалось посредством принудительного активного ополячивания и окатоличивания, заселения на эти территории «осадников». Это, в частности, подтверждается выдержками из текста письма от 13 сентября 1932 года полесского воеводы, полковника Костэка Вернадского: «К бесцветному (так называли полешуков. – Примечание Г. М.) по своему культурному уровню относиться как к полякам. Нашей задачей является сближение этой бесцветной массы с польским государством. Это бесцветное население следует считать польским. В каждом отдельном случае должна осуществляться работа так, чтобы кажущаяся несправедливость уступала место великим польским национальным интересам».
Красноармейцы раздают газету «Правда» жителям присоединенных к СССР территорий в Западной Белоруссии[/caption]
Уже исходя из этого, патетические тезисы о единстве и общности польского и белорусского народов, общем гражданстве (а, значит, равных возможностях, правах и обязанностях) поляков и белорусов в новой, образца 1920-1930-х, Речи Посполитой априори не могут соответствовать истине. Опять же обратимся к статистике и фактам. Из 60 тысяч помещиков, проживавших на территории тогдашней Польши, на Западную Беларусь приходилось 3866, из них всего лишь 9% составляли белорусы. Польские переселенцы сосредоточивались в основном в городах и местечках, работали в администрациях, органах полиции и дефензивы. На долю простого белоруса приходились безземелье (в пользовании помещиков находилось 4 209 584 гектара земельных угодий – значительно больше, чем имели в своем пользовании миллионы белорусских крестьян-тружеников), искоренение родного языка (если в 1919 году на территории Западной Беларуси работали 400 белорусских школ, то к 1926-му осталось только четыре, а еще через год уже не было ни одной), отсутствие доступной медицины (к 1929 году на 3,3 млн местного населения приходилось 75 платных учреждений здравоохранения), непосильное налоговое бремя (только в 1929 году по Полесскому и Новогрудскому воеводствам изъятию имущества подверглись 30722 хозяйства).
Стоит ли удивляться тому, что вместо восторженных реляций о всеобщей радости западных белорусов по случаю возвращения в Польшу начальник второго отдела контрразведки Брестского гарнизона писал: «Отношение населения к Польской Республике недоброжелательное. К любым государственным законам, будь то к конституции или к земельной реформе, крестьяне относятся с недоверием, как будто это их не касается. Военное осадничество крестьяне встречают очень плохо». В этом скрытом и явном противодействии новым порядкам не оставался в стороне и рабочий класс: в конце 1922 года забастовали лесорубы Гайновки Налибокской пущи, речники Пинска, некоторые предприятия в Бресте.
Все восемнадцать лет от вступления в юридическую силу положений Рижского мирного договора и вплоть до начала Второй мировой войны польские власти относились к западным белорусам как к исполнителям своей воли, и любое сопротивление этому незамедлительно нещадно каралось. В это время наши соотечественники были лишены самых главных прав – людьми зваться, жить в своем государстве, самостоятельно определять его настоящее и будущее. При этом, досконально изучая данную тему, нельзя не обратить внимание на текст резолюции II съезда Коммунистической рабочей партии Польши (КРПП) от 1923 года, в которой указывалось: «Польские трудящиеся должны признать и поддержать стремление украинских и белорусских рабочих и крестьян в их борьбе с господством помещичье-капиталистической Польши и присоединение их земель к Советской Украине и Белоруссии». То есть уже тогда КРПП требовала от своего правительства дать возможность белорусскому народу самому решать свою судьбу. Однако и век спустя сегодняшняя Варшава, похоже, имеет на сей счет иное неизменное мнение.
Глеб МАЙСКИЙ
Оставить комментарий