Семнадцатое сентября. Второй раз страна отмечает День народного единства. Об исторических корнях праздника, о роли даты в истории Отечества, о событиях, непосредственно предшествовавших сентябрю 1939 года, с главным редактором «Зари» беседуют ректор Брестского областного института развития образования Анатолий Мощук и декан исторического факультета БрГУ имени А.С. Пушкина Александр Савич.
Игорь Гетман:
– Почему именно в наши дни обозначилась актуальность возникновения нового праздника?
Александр Савич:
– Я позволю высказать предположение, что праздник не новый. Как минимум, профессиональное сообщество историков Беларуси последние годы говорило о необходимости введения этого праздника – единства, воссоединения – разные были варианты, но речь шла именно о 17 сентября.
Анатолий Мощук:
– Именно с 17 сентября 1939 года были запущены процессы, благодаря которым современная Беларусь имеет привычные нам очертания. Дате уделялось определенное внимание и в советский период, и в постсоветский. По крайней мере, в белорусской исторической школе сложилось целое направление, посвященное этой теме.
Игорь Гетман:
– Но все-таки. Дата вроде не замалчивалась, историкам известна, но о широком праздновании речь не шла.
Александр Савич:
– Определенное затирание, замазывание события существовало, чтобы не задевать национальные чувства поляков, которые даже в социалистическую эпоху болезненно воспринимали события осени 1939 года. С литовцами – подобная история, хотя, казалось бы, они не должны быть в обиде. Все-таки Литва получила кусок белорусской этнической территории включительно с нынешней столицей.
Анатолий Мощук:
– Вильно не только очень много значило для поляков и белорусов, но это еще и центр еврейской жизни…
Игорь Гетман:
– Город играл значительную роль в истории и перечисленных народов, и литовцев…
Александр Савич:
– Но не настолько значительную, понимаете! В процентном отношении литовцы уступали всем перечисленным этническим группам. Население и города, и тем более околовиленской деревни было славянским.
Игорь Гетман:
– Интересным впечатлением делился со мной когда-то ныне покойный декан филологического факультета БГУ, доктор филологических наук Олег Лойко, уроженец Слонима. Он вспоминал, что на виленском базаре в пятидесятые годы прошлого века все торговавшие там крестьяне говорили по-белорусски.
Анатолий Мощук:
– Учитывая это переплетение интересов и разных народов в событиях той эпохи, советская идеология и историография в отношении даты были предельно толерантными, пытаясь найти компромисс между стереотипами ее восприятия.
Игорь Гетман:
– По большому счету, только сегодня мы отходим от этих компромиссов, четко обозначая принципиально белорусские подходы, а в чем-то даже начинаем огрызаться, забыв о пресловутой политкорректности.
Александр Савич:
– Обсуждая тему, нам не обойтись без этнического фактора, а он зачастую принципиально неполиткорректен. Ведь тот же Рижский мир не замечал интересов белорусов и украинцев. И что, нам не обращать внимания на данный факт? Или тот момент, что даже компартия Польши пыталась проводить дискриминационную политику в отношении национальных меньшинств, запрещая, в частности, печатать белорусскоязычные листовки. Можно еще вспомнить об украинских притязаниях на Брест и прилегающие территории, и что именно компартия Западной Белоруссии заявила на них претензию именно как на белорусские земли. Вообще мы мало знаем о драме западнобелорусского коммунистического движения, которое немало вытерпело от шовинизма польских коммунистов.
Анатолий Мощук:
– Стоит учитывать незавершенность этногенеза белорусского этноса. И это накладывало отпечаток на отношение к белорусам и со стороны польских властей, и большевиков, и даже украинских политических кругов.
Александр Савич:
– Можно говорить про незавершенность этногенеза в отношении Полесья, но Гродненщина, Виленщина, Белосточчина – другое дело. И если энергия белорусской деревни объединялась с еврейскими деньгами – результат был. В этом плане показательно событие, произошедшее сто лет назад, – выборы в Сейм осенью 1922 года. Тогда впервые было избрано депутатами значительное число белорусов, стоящих на патриотических позициях, решительно отстаивающих интересы белорусского меньшинства в Польше. Один из лидеров белорусского движения в Польше в то время отмечал, что чужие власти за короткое время так «воспитали» белорусский народ, что исключительно национальные лозунги обеспечили победу на выборах белорусским патриотам.
Игорь Гетман:
– Уважаемые гости, расскажите, по возможности коротко, что собой представляла довоенная Польша? Каково было национальным меньшинствам в этом благословенном государстве?
Анатолий Мощук:
– Однозначно это государство не охарактеризуешь. Оно прошло несколько этапов в своем развитии. Как минимум, до Пилсудского, во времена Пилсудского и после Пилсудского. И в каждый из этих этапов национальная политика была разной. Но в отношении национальных меньшинств она всегда была жесткой. В экономическом плане западнобелорусские земли были сырьевым придатком. Какие предприятия этого периода мы можем назвать? Пинскую спичечную фабрику с 200 рабочими? Это мощное предприятие? Белосток с его текстильной промышленностью? Так это наследие царской России. И все, по большому счету.
Жизненный уровень? Неплох в городах, будем откровенны, возможно, благодаря внедрению в общемировой рынок. И если сравнивать с советским городом того же времени, то ситуация выигрышна.
Игорь Гетман:
– Европейский ширпотреб был, дефицита не было, соглашусь. Но насчет его доступности – большой вопрос, особенно для крестьянских масс, а именно они составляли большинство населения. Не каждый крестьянин мог поменять корову на велосипед, а стоили они примерно одинаково…
Анатолий Мощук:
– Что касается политики, то с середины тридцатых годов нарастают правые, даже ультраправые тенденции. Особенно это заметно на ограничении прав еврейского населения, на политике в отношении Православной Церкви. Противоречия во внутренней политике были очень серьезные, однозначно довоенная Польша не была такой белой и пушистой, как ее иногда пытаются представить. К тридцать девятому году польское государство само сформировало те настроения, в результате которых широкие слои населения позитивно встретили Красную Армию.
Игорь Гетман:
– К тридцать девятому году значительная часть общества созрела к тому, чтобы положительно встретить уничтожение существующей государственности.
Анатолий Мощук:
– В пользу вашего утверждения говорит тот факт, что сопротивления на территории Западной Белоруссии Красная Армия не встретила. Количество жертв было минимально.
Александр Савич:
– В тридцатые годы законодательство Польши стало более правым. Почему? Польша сделала выбор. Она решила избавляться от того, что, по мысли правящего класса, ее ослабляло. Национальные меньшинства в концепцию сильной Польши не вписывались.
Анатолий Мощук:
– По большому счету, политика Польши на кресах провалилась. Это видно даже в том, что осадники становились ближе местному населению, чем центральным властям. Почему сближались с местными? Потому что боялись противостояния, боялись белорусского национального движения. Их было мало. А нас – много.
Александр Савич:
– Они разбросаны среди чужого народа. В случае опасности – кто их защитит?
Игорь Гетман:
– Самоназвание «тутэйшы» звучит не обидно, а скорее вызывающе относительно чужих: вы пришли и уйдете, а мы останемся.
Александр Савич:
– Хорошо сказано, надо запомнить. Но я сейчас не об этом. Попробую найти несколько добрых слов о довоенной Польше. В этой стране была гарантирована частная собственность. Для реализации коммерческих идей была возможность найти деньги как в банке, так и у частных лиц. Как говорится, у каждой семьи был свой еврей для этих целей. Польше не нужен был нэп для восстановления экономики, она сохранила частное предпринимательство и торговлю. Стабильность, авторитет государства, вера в Бога – это ценности, которые и сегодня в чести. Так что же нас не устраивало в этом государстве?
ЭТНОЦИД. КАК НАРОДУ НАМ МЕСТА В ЭТОМ ГОСУДАРСТВЕ НЕ БЫЛО.
Игорь Гетман:
– Имена эпохи, которые стоило бы вспомнить? Кто достоин увековечения?
Александр Савич:
– В целом забыт подвиг западнобелорусских коммунистов в деле консолидации на борьбу всех этнических земель – от Виленщины до восточных окраин Белостока. А если говорить о конкретных именах –здесь тоже поле непаханое. К примеру, один из ярких героев эпохи – Бронислав Тарашкевич, автор первой белорусской грамматики, один из лидеров Белорусской крестьянско-рабочей громады, депутат Сейма. Много мы встречали улиц, носящих имя Тарашкевича?
Игорь Гетман:
– Яркий пример недостаточного внимания к исторической памяти…
Александр Савич:
– …Наверное, не ошибусь, если скажу, что каждый, кто пошел тюрьму или лагерь в Березе по политическим статьям – достоин памяти. А таких было немало.
Анатолий Мощук:
– Достойна памяти в целом эпоха. Политическая борьба – в первую очередь. И Бронислав Тарашкевич, и Сергей Притыцкий, и множество их соратников должны присутствовать в учебниках, названиях улиц, журналистских публикациях. Нужно помнить о духовной жизни эпохи, ведь часто она была синонимична битве политической – будь то борьба за родной язык в школе или церкви, за издательство книг и газет, за право на научную деятельность. И в этой связи имена Григория Ширмы или Валентина Тавлая не менее значимы, чем лидеров партий или депутатов Сейма.
И еще. Соглашусь с Александром Александровичем: мы не должны ограничиваться территорией современной Республики Беларусь. В то время этнические границы были немного другими. И забыть тех, кто боролся за воссоединение белорусского народа на Виленщине и Белосточчине, – значит предать их.
Игорь Гетман:
– В чем для вас значение Дня единства?
Анатолий Мощук:
– В том, что мы состоялись как нация, состоялись как государство. А День единства – еще один повод осмыслить трагизм нашего исторического пути, отдать дань уважения поколениям, которые своей жертвенностью сделали неизбежным появление на карте мира суверенной Беларуси.
Александр Савич:
– Это день национальной гордости, и его значение я вижу в первую очередь в преодолении стереотипов и комплексов, которые мешают нам на пути дальнейшего государственного строительства. Мы должны в конце концов осознать: памяркоўнасць і талерантнасць – не заўсёды станоўчыя якасці. Часам яны шкодзяць. Мы ні перад кім не вінаватыя, каб маўчаць і апраўдвацца. Маладая дзяржава старажытнага народа – гэта сёння ўсе мы.
Игорь Гетман:
– Дзякуй. Са святам!
Игорь ГЕТМАН
Фото Александра ШУЛЬГАЧА
Присоединяйтесь к нашему Телеграм-каналу ЗДЕСЬ